Тафофилия

[admin]

Знаете, что кажется мне самым интригующим в обитателях москвы, лондона, парижа, амстердама и тем более рима или иерусалима? то, что большинство из них умерли. про ньюйоркцев или токийцев такого не скажешь, потому что города, в которых они живут, слишком молоды.
если представить себе жителей действительно старого города за всю историю его существования как одну огромную толпу и вглядеться в это море голов, окажется, что пустые глазницы и выбеленные временем черепа преобладают над живыми лицами. обыватели городов с прошлым живут, со всех сторон окруженные мертвецами.
нет, я вовсе не считаю старые мегаполисы городами‑призраками. они вполне живы, суетны и искрятся энергией. речь о другом.
с некоторых пор я стал чувствовать, что люди, которые жили раньше нас, никуда не делись. они остались там же, где были, просто мы с ними существуем в разных временных измерениях. мы ходим по одним и тем же улицам, невидимые друг для друга. мы проходим сквозь них, а за стеклянными фасадами новомодных строений мне видны очертания некогда стоявших здесь домов: классические фронтоны и наивные мезонины, чванные ажурные ворота и полосатые шлагбаумы.
всё, что когда‑то было, и все, кто когда‑то жил, остаются навсегда.
вам не случалось увидеть где‑нибудь в густой толпе на кузнецком мосту или на никольской невесть откуда взявшийся и тут же растаявший силуэт в шляпе‑веллингтоне и плаще‑альмавиве? а прозрачный девичий профиль в чепце с лентами‑мантоньерками? нет? значит, вы еще не научились видеть москву по‑настоящему.
старинные города — это совсем не то, что города новые, которым каких‑нибудь сто или двести лет. в большом и древнем городе родились, любили, ненавидели, страдали и радовались, а потом умерли так много людей, что весь этот океан нервной и духовной энергии не мог взять и исчезнуть бесследно.
перефразируя бродского, рассуждавшего об античности, можно сказать, что предки для нас существуют, мы же для них — нет, потому что мы про них кое‑что знаем, а они про нас ровным счетом ничего. они от нас не зависят. и городу, в котором они жили, тоже не было до нас, нынешних, никакого дела. поэтому чем старее город, тем меньше обращает он внимания на своих теперешних обитателей — именно потому, что они в меньшинстве. нам, живым, трудно удивить такой город; он видел и других, таких же смелых, предприимчивых, талантливых, а может быть, те, умершие, были качеством и получше.
нью‑йорк существует в том же ритме, что сегодняшние ньюйоркцы, он их современник, напарник и подельник. а вот рим или париж с равнодушной снисходительностью взирают на тех, кто развесил по старым стенам рекламы «нескафе» и стирального порошка «ариэль». старинный город знает: прокатится волна времени и смоет с улиц всю эту мишуру. вместо шустрых человечков в джинсах и пестрых майках здесь будут разгуливать другие, одетые по‑другому, да и нынешние тоже никуда не денутся — лишь переселятся из одних кварталов в другие, подземные. полежат там несколько десятилетии, а потом сольются с почвой и окончательно станут безраздельной собственностью города.
кладбища в мегаполисах обычно живут недолго: ровно столько, сколько нужно, чтобы заполнить могилами выделенную под погост территорию, да еще полсотни лет, пока не вымрут те, кто приходил сюда ухаживать за надгробьями. через каких‑нибудь сто‑полтораста лет поверх костей нарастет слой земли, на ней раскинутся площади или встанут дома, а на окраинах расширившегося города появятся новые некрополи.
мертвецы — наши соседи и сожители. мы ходим по их костям, пользуемся выстроенными для них домами, разгуливаем под сенью посаженных ими деревьев. мы и наши мертвые не мешаем друг другу.
под парижем несколько лет назад было обнаружено целое царство кадавров — катакомбы, где лежат миллионы и миллионы прежних парижан, чьи останки были некогда перенесены туда с городских кладбищ. любой может доехать до станции данфер‑рошро, спуститься в подземелье и обозреть бескрайние ряды черепов, представить собственный где‑нибудь в уголочке, в семнадцатом ряду сто шестьдесят восьмым слева и, возможно, внести некоторую корректировку в масштабирование своей личности.
но возможность заглянуть в земные недра, где поселились жившие прежде нас, — это редкость. парижанам, можно сказать, повезло. чаще местом встречи с предшественниками для нас становятся чудом сохранившиеся старые кладбища, островки сгустившегося и застоявшегося времени, где давно уже никого не хоронят. последнее условие обязательно, потому что разрытая земля и свежее горе пахнут не вечностью, а смертью. этот запах слишком резок, он помешает вам уловить хрупкий аромат другого времени.
если хотите понять и почувствовать москву, погуляйте по старому донскому кладбищу. в париже проведите полдня на пер‑ла‑шез. в лондоне съездите на хайгейтское кладбище. даже в нью‑йорке есть территория остановившегося времени — бруклинский грин‑вуд.
если день, погода и ваше душевное состояние окажутся в гармонии с антуражем, вы ощутите себя частицей того, что было прежде, и того, что будет потом. и, может быть, услышите голос, который шепнет вам: «рождение и смерть — это не стены, а двери».

[Серый ферзь]

А ты себя тоже к мертвякам приписываешь?

[admin]

ага и тебя тоже

[VampiriuS]

admin
спасибо огромное за ваше сочинение с элементами изложения, ))) на самом деле, я получил истинное удовольствие от прочтения сего вашего произведения.
"чаще местом встречи с предшественниками для нас становятся чудом сохранившиеся старые кладбища, островки сгустившегося и застоявшегося времени, где давно уже никого не хоронят. последнее условие обязательно, потому что разрытая земля и свежее горе пахнут не вечностью, а смертью. этот запах слишком резок, он помешает вам уловить хрупкий аромат другого времени.
если хотите понять и почувствовать москву, погуляйте по старому донскому кладбищу. в париже проведите полдня на пер‑ла‑шез. в лондоне съездите на хайгейтское кладбище. даже в нью‑йорке есть территория остановившегося времени — бруклинский грин‑вуд.
если день, погода и ваше душевное состояние окажутся в гармонии с антуражем, вы ощутите себя частицей того, что было прежде, и того, что будет потом. и, может быть, услышите голос, который шепнет вам: «рождение и смерть — это не стены, а двери».
- вот это просто то, что я всегда хотел сказать, но не мог высказать. Так правильно, что аж в жар бросает от прочтения. Хотел бы я в такой тур по старым кладбищам.
Еще я прошу взять пару предложений у вас, ессесно с сылкой на источник. Я организовал группу тафофилов на таком сайте как http://vkontakte.ru
Хочу развить ее умными мыслями. Если уж своих не хватает.
Еще раз спасибо!!

[admin]

VampiriuS ссылку стоит ставить не на нас, а на прямой источник, например, http://www.russlib.ru/lib_page_138999.html, c книгой Григория Чхартишвили ака Бориса Акунина "Кладбищенские истории".. не ведомо почему тут на нее ссылку не поставил. А так идея конечно интересная и думаю в контаке таких групп если есть то совсем не много.